А вчера я сидела на крылечке и никому не мешала. Вообще никому, что крайне редко случается в моей жизни. И все равно не помогло.
Внезапно резко потемнело, я подняла голову - и увидела стаю стремительных марлинов. На самом крупном в привычной обманчиво-небрежной позе сидел тот самый мальчик, которого я уже забыла как зовут. Увидев меня, он заулыбался и радостно помахал мне рукой: "Привет, Уна!" И поджарая юная русалочка, сидевшая у него за спиной, тоже вежливо помахала мне рукой.
Спинной мозг моментально поднялся по тревоге и принял на себя управление. Растянуть губы в улыбке. Поднять руку. Делать колебательные движения вправо-влево, пять раз. Опустить руку. Посмотреть вслед. Марлины несутся с такой скоростью, что там и смотреть уже не на кого. Отбой тревоги, всем спасибо.
Снаружи все прошло гладко, а внутри я настолько же моментально свернулась в комок чешуи и заскулила от затопившей меня боли. Почему любая только что вылупившаяся селедка может сидеть у него за спиной, взвизгивая на виражах и прижимась крепче как бы от страха, а я... а я...
Уна, мать твою, что ты творишь! - рявкнул над головой знакомый голос. Я потрясла головой, потом открыла глаза. Нет, это не глюки, надо мной действительно нависла Хафмейан, весьма рассерженная и местами испуганная. А ты здесь откуда? - изумленно спросила я. С Голливуда! - яростно отрезала Хаф, заставляя меня подняться и заплыть в дом. Там, не переставая ругаться, она замотала меня в какие-то пледы и напоила подозрительно горьким отваром, который, порцию за порцией, тут же и готовила на моей маленькой плите, пока мой вид не стал ее устраивать. К этому времени ругань ее перешла в ворчание, а ко мне вернулась способность поддерживать более-менее связный разговор. И первым делом я поинтересовалась, как Хаф попала в наши края, да еще так вовремя?
Да ты же мне весь дом затопила! - воскликнула она, энергично взмахнув половником. - Хотя, конечно, я и сама немного виновата, нужно тщательней посуду мыть...
Спустя какое-то время выяснилось, что под посудой имелась в виду та самая чаша, которой я так много рассказала о похитителе моего сердца. Я-то получившееся тогда зелье послушно выпила, но капелька буквально осталась на дне, а Хафмейан не заметила, поставила чашу на полку и забыла о ней. До сегодняшнего дня, когда оттуда буквально селем хлынула вязкая черная кровь моей ревности. Чашу Хаф кое-как из дома вытащила и швырнула на соседний шельф, а сама метнулась ко мне. Практически телепортировалась! - сказала она, и я думаю, что так и было, просто ей признаваться не хочется, что она так умеет.
И что дальше? - спросила я. Да я-то что, пожала плечами Хаф. Поживу у тебя пару дней, пока мой дом не проветрится как следует, а то пока там опасно ночевать, задохнуться можно. Чашу в вулкане прокалю. Ты лучше подумай, как тебе быть, ведь разорвет тебя однажды просто на наутилусы. Где ты взяла столько чувств? Да фиг их знает, честно ответила я. Мы помолчали. Хочешь, я тебя немножко заморожу? - предложила Хаф. Будешь такой ледовитой королевой. Жарких любовей больше не будет, правда, но и вот этого - она махнула рукой куда-то в направлении своего дома - вот этого тоже. И как меня будут звать? - спросила я. Хаф усмехнулась: быстро соображаешь. Да, это будешь уже не ты, имя менять придется.
Внезапно резко потемнело, я подняла голову - и увидела стаю стремительных марлинов. На самом крупном в привычной обманчиво-небрежной позе сидел тот самый мальчик, которого я уже забыла как зовут. Увидев меня, он заулыбался и радостно помахал мне рукой: "Привет, Уна!" И поджарая юная русалочка, сидевшая у него за спиной, тоже вежливо помахала мне рукой.
Спинной мозг моментально поднялся по тревоге и принял на себя управление. Растянуть губы в улыбке. Поднять руку. Делать колебательные движения вправо-влево, пять раз. Опустить руку. Посмотреть вслед. Марлины несутся с такой скоростью, что там и смотреть уже не на кого. Отбой тревоги, всем спасибо.
Снаружи все прошло гладко, а внутри я настолько же моментально свернулась в комок чешуи и заскулила от затопившей меня боли. Почему любая только что вылупившаяся селедка может сидеть у него за спиной, взвизгивая на виражах и прижимась крепче как бы от страха, а я... а я...
Уна, мать твою, что ты творишь! - рявкнул над головой знакомый голос. Я потрясла головой, потом открыла глаза. Нет, это не глюки, надо мной действительно нависла Хафмейан, весьма рассерженная и местами испуганная. А ты здесь откуда? - изумленно спросила я. С Голливуда! - яростно отрезала Хаф, заставляя меня подняться и заплыть в дом. Там, не переставая ругаться, она замотала меня в какие-то пледы и напоила подозрительно горьким отваром, который, порцию за порцией, тут же и готовила на моей маленькой плите, пока мой вид не стал ее устраивать. К этому времени ругань ее перешла в ворчание, а ко мне вернулась способность поддерживать более-менее связный разговор. И первым делом я поинтересовалась, как Хаф попала в наши края, да еще так вовремя?
Да ты же мне весь дом затопила! - воскликнула она, энергично взмахнув половником. - Хотя, конечно, я и сама немного виновата, нужно тщательней посуду мыть...
Спустя какое-то время выяснилось, что под посудой имелась в виду та самая чаша, которой я так много рассказала о похитителе моего сердца. Я-то получившееся тогда зелье послушно выпила, но капелька буквально осталась на дне, а Хафмейан не заметила, поставила чашу на полку и забыла о ней. До сегодняшнего дня, когда оттуда буквально селем хлынула вязкая черная кровь моей ревности. Чашу Хаф кое-как из дома вытащила и швырнула на соседний шельф, а сама метнулась ко мне. Практически телепортировалась! - сказала она, и я думаю, что так и было, просто ей признаваться не хочется, что она так умеет.
И что дальше? - спросила я. Да я-то что, пожала плечами Хаф. Поживу у тебя пару дней, пока мой дом не проветрится как следует, а то пока там опасно ночевать, задохнуться можно. Чашу в вулкане прокалю. Ты лучше подумай, как тебе быть, ведь разорвет тебя однажды просто на наутилусы. Где ты взяла столько чувств? Да фиг их знает, честно ответила я. Мы помолчали. Хочешь, я тебя немножко заморожу? - предложила Хаф. Будешь такой ледовитой королевой. Жарких любовей больше не будет, правда, но и вот этого - она махнула рукой куда-то в направлении своего дома - вот этого тоже. И как меня будут звать? - спросила я. Хаф усмехнулась: быстро соображаешь. Да, это будешь уже не ты, имя менять придется.